Констанс О`Бэньон - Я стану твоей
Тобиас почесал затылок. Пожалуй, жена права. По крайней мере, в данном случае.
– Наверное, – сказал он, – Ройэл переживает из-за войны и из-за того, что рассталась с родным домом…
– Тобиас, разве ты еще не заметил, что мисс Ройэл немного располнела? – нетерпеливо перебила его Альба.
– Вообще-то нет…
Альба поправила выбившуюся из-под белой кепи седую прядь волос.
– У нее будет ребенок. Ребенок от мистера Рутланда.
– К-когда? – изумился Тобиас.
– Месяца через четыре, я полагаю, – ответила Альба.
– И ты молчала?
– Конечно, – кивнула служанка. – Ведь она сама еще ничего мне не сказала…
Она похлопала мужа по плечу и махнула рукой в сторону дома.
– Ты бы лучше пошел, навестил мистера Бартоломью. У бедняги жар. Он совсем не встает с постели.
Около семи вечера пришла Альба.
– Будете ужинать, мисс Ройэл? – поинтересовалась она.
– Я не голодна, Альба, – ответила девушка. Служанка окинула девушку строгим взглядом, словно та была непослушным ребенком.
– Вам нужно поесть! – заявила она. – Я скажу Тобиасу, чтобы он принес сюда поднос.
– Я же сказала, что не хочу есть, – повторила Ройэл.
– И все же в вашем положении нужно хорошо питаться, – сказала пожилая служанка.
Ройэл пристально посмотрела ей в глаза.
– И давно вы догадались, что у меня будет ребенок?
– Да уж, наверное, раньше, чем вы! – буркнула Альба.
Ройэл взяла ее за руку.
– Только никому об этом не говорите! – попросила она. В ее голосе зазвучали нотки отчаяния. – Поклянитесь, что не выдадите моей тайны!
– Я уже поделилась своими подозрениями с Тобиасом, – призналась Альба.
– Тогда возьмите с него честное слово, что он будет молчать!
– Лучше, если мистер Рутланд узнает о ребенке от вас самой, – сказала служанка. – Думаю, что мистер Бартоломью найдет способ его известить.
Ройэл задумалась.
– Когда придет время, я сама скажу об этом Деймону, – проговорила она. – Кстати, как Джон? – поинтересовалась она, меняя тему разговора.
– У него все еще жар и болит грудь. Я поставила ему припарки и протопила комнату. Чем еще помочь ему, я не знаю… Бедняга очень переживает, что не может вести записей в своей амбарной книге. Говорит, что должен внести туда сведения о продаже нескольких лошадей…
– Я навещу его, – сказала Ройэл. – Залеживаться в постели не в обыкновении Джона. Наверное, он и правда серьезно занемог.
– Да, навестите его, – согласилась Альба. – Я пойду с вами. Может, вам удастся его немного успокоить… Только перед тем все-таки поешьте!
Ройэл покорно вздохнула, зная, что спорить с Альбой бесполезно.
– Хорошо. Только что-нибудь легкое… Может, пару ваших пирожков с ежевикой?
– И стакан молока! – добавила служанка.
– И стакан молока, – улыбнулась девушка.
34
Увидев, что пожаловала сама хозяйка, Джон Бартоломью приподнялся на локте и смущенно пробормотал:
– Зачем было себя затруднять, мадам!
Ройэл сразу заметила, что он очень бледен и его глаза болезненно блестят.
– Чепуха, – сказала она. – Вы заболели, и я пришла вам помочь. Может, нужно послать за доктором?
– Не надо! – запротестовал он. – Просто у меня снова приступ лихорадки. Через пару дней это пройдет.
– Альба сказала мне, что вы переживаете за свою амбарную книгу. Может быть, вы будете чувствовать себя спокойнее, если я сама буду вести ежедневные записи? – с улыбкой спросила она, зная, как ревниво относится Джон к своей работе. – Если помните, у меня всегда были пятерки по математике.
Он задрожал, и его лоб покрылся испариной. Ройэл видела, что ему трудно говорить.
– Да, я помню, мадам, – сказал он. – Ваши отметки всегда были предметом моей особой гордости. – В его глазах блеснула надежда. – Все, что от вас потребуется, это вносить в книгу записи о приходах и расходах. Обычно я делал это ежедневно. Пропуски меня ужасно огорчают…
Она похлопала его по руке.
– Думайте только о том, чтобы побыстрее поправиться. Обещаю, что буду вести записи регулярно. Прямо с утра и начну.
Он благодарно кивнул.
– Спасибо, мадам, – прошептал он. – У меня как гора с плеч свалилась!
Ранним безоблачным утром Ройэл засела за амбарные книги Джона. Вникнуть в суть метода Джона не представило для нее большого труда, и она стала аккуратно заполнять цифрами.
Вскоре она так увлеклась просматриванием записей, что принялась листать страницы, словно занимательный ежедневник. Здесь содержались подробные отчеты обо всем, что происходило на плантации: рождения, смерти, свадьбы…
Одна запись ее особенно развеселила. Джон описывал происшествие, приключившееся после свадьбы раба и рабыни – Джоя и Мэри. На свадьбу им подарили свиноматку. Животное сбежало из сарая и, забравшись в господский дом, обгадило дорогие ковры… Ройэл от души хохотала, представив, как педантичный секретарь носился по комнатам за незваной гостьей.
Потом она стала просматривать более ранние записи о жизни Сванхауза. Наткнувшись на страницу со своим именем, она прочла:
«Мисс Ройэл одна в чужих краях, – писал секретарь. – Меня очень огорчают ее письма. В них она просит забрать ее домой. Я ее никогда не видел, но, судя по всему, эта молоденькая леди – незаурядное создание. Надеюсь, что однажды мы познакомимся…»
Ройэл тронуло, что в те далекие годы, когда она училась в школе, был человек, который о ней беспокоился. Джон Бартоломью всегда казался ей невозмутимым сухарем, и она даже не подозревала, что он с искренним интересом следит за ее судьбой.
Покраснев, словно она занималась чем-то предосудительным, Ройэл принялась листать книгу дальше. О себе она обнаружила тут немало любопытного.
«Сегодня говорил с мистером Рутландом насчет финансов Ройэл Брэдфорд. На мой взгляд, он на нее слишком много и беспечно тратит. Когда я указал на это мистеру Рутланду, тот распорядился, чтобы я выполнял любые ее прихоти. Он не хочет, чтобы ей стало известно, что отец не оставил ей ни пенни. Мистер Рутланд – просто образец благородства, но она никогда не узнает, что он оплачивал ее учебу и все прочее. Только вчера я по-настоящему узнал, что он за человек. Когда он прослышал о том, как одиноко девушке в Англии, то приказал отправить ей свою лучшую лошадь – Прелесть…»
Глядя на пожелтевшие от времени страницы, Ройэл словно переродилась. Из ее глаз закапали слезы, и чернила стали расплываться.
– Ах, Деймон! – воскликнула она, закрывая лицо ладонями. – Я об этом никогда не знала. Но почему… почему ты никогда мне об этом не рассказывал?
